Оригинал: supermassive black hole © aozu, разрешение получено
Переводчик: Lucille.
Бета: Акрум
Тип: слэш
Персонажи: Миюки Кадзуя/Фуруя Сатору
Жанр: романтика
Рейтинг: PG-13
Размер: 4 524 слова оригинала/3 995 слов перевода
Cаммари: "– И что это ты, по-твоему, делаешь? – вздергивает он брови.
Надо сказать, виноватым Фуруя не выглядит.
– Я хотел… поцеловать.
– Оглянись вокруг, Монстрик, – вздыхает Миюки, не зная, смеяться ему или нет. – Это не то, что стоит видеть людям.
– Тогда… позже?
Миюки удивленно моргает, по губам медленно расплывается ухмылка.
– Я правда так тебе нравлюсь?
Примечание: четвертая часть цикла I Belong to You (Mon cœur s'ouvre à ta voix)
(ссылка на первую часть)
(ссылка на вторую часть)
(ссылка на третью часть)
Читать
Download Muse Supermassive Black Hole for free from pleer.com
You set my soul alight
Ты разжигаешь в моей душе огонь.
Когда Миюки просыпается, вокруг всё ещё кромешная темень. Возможно, это оттого, что на глазах у него маска для сна, но даже если слегка её приподнять, то становится ясно, что солнце ещё и не думало вставать. Ему не хочется смотреть на часы, ещё есть надежда, что удастся снова заснуть, однако навязчивые мысли крутятся в голове и никак не желают уходить.
До воскресенья три дня, и Миюки понимает, что не знает, что делать.
Точнее, он знает, что можно сделать, но не знает, что будет лучше… для свидания. На которое он пригласил Фурую. Сейчас этот шаг кажется не очень обдуманным. Да, Фуруя… ему нравится, но… но ходить на свидания, встречаться?! Это… это сильно обязывает, разве нет? Особенно когда девяносто процентов их времени отдано бейсболу, а оставшиеся десять – учебе. Он даже не знает, насколько серьезно это его… увлечение. Значит ли то, что он считает Фурую милым, а поцелуи с ним приятными, и то, что он ни в чем не может ему отказать, что его чувства – настоящая романтическая привязанность, на которой он готов строить отношения?
Открыто они об этом не говорили, но Миюки понимает, что когда он пригласил Фурую, с его стороны это была первая попытка превратить одностороннюю влюбленность Фуруи во что-то взаимное. Ничего плохого в этом нет, но внезапно он оказался в положении, где ему нужно делать первый шаг, а он не знает даже, куда поставить ногу.
«Черт, это всего лишь свидание». Он медленно выдыхает и беспокойно переворачивается на другой бок. На одном они уже были, и всё прошло хорошо – в воскресенье будет так же, да ведь? Но он никак не может придумать, куда им пойти: может, в кино? Или в бэттинг-центр? Посмотреть бейсбольный матч? Или в место, вообще не связанное с бейсболом, или… просто хоть куда-нибудь. Личный опыт Миюки относительно свиданий, к несчастью, ограничивается только кино да кафе, а чужой – тем, что показывают по телевизору в шоу и сериалах, и сам процесс не выглядит таким уж запредельно сложным, но тут речь идет о Фуруе.
Миюки никогда не приглашал на свидание парня. Сразу возникает столько вопросов: например, стоит ли ему обходиться с Фуруей так же, как с девушками – явные знаки внимания вроде держания за руки отпадают, на людях этого нельзя. Но сам Фуруя-то этого хочет? Что он вообще хочет делать, когда они вдвоем?
Подавать.
Миюки едва не закашливается оттого, что это первая мысль, которая приходит на ум. Но честно, он не знает, что ещё – на что он вообще годится кроме бейсбола? Учится средне, захватывающих историй из жизни у него в запасе нет, да и душой компании не назвать. Люди в основном подсознательно избегают слишком близкого с ним общения – и, правда, для него так даже лучше.
Фуруя заслуживает лучшего, куда лучшего, чем он, но в то же время он ни за что не позволит кому-то другому приковать внимание Фуруи к себе. А это значит, что это свидание он должен организовать как следует, а у него всё ещё нет ясного представления, что же делать… вот дерьмо, это замкнутый круг.
Миюки протяжно стонет, переворачивается на бок и приподнимает край маски, чтобы глянуть на телефон. 3:13 утра. Через пару часов их ждет тренировка, а перед ней ему ещё нужно поговорить с тренером Катаокой об изменении тренировочного режима для команды. Он поворачивается опять и пытается уснуть, пытается прогнать из головы все мысли о свидании, но до воскресенья три дня, и он уже сейчас может предсказать, что грядет полнейшая катастрофа, и нет, он никак не может преподнести Фуруе это.
Фуруе, который его уважает и слушает его советы, и всегда выкладывается на полную, не жалея сил – какой позор будет, если Миюки облажается на свидании, на которое сам же его и пригласил.
Черт, жизнь его к такому не готовила.
***
Миюки издает долгий страдальческий стон, когда в середине тренировки филдинга замечает, что Фуруя куда-то пропал. Это уже не в первый раз и чаще такое получается… случайно, из-за жары, возможно, но это не отменяет того факта, что их ас не должен прохлаждаться где-то в середине турнирного сезона, пока остальная команда тренируется.
– Фуруя! – кричит он, распахивая дверь клубной раздевалки, и тут же замечает его, лежащего на скамейке. – Ну ты даешь... Фуруя, вставай!
Он поджимает губы и тяжело вздыхает.
Но Фуруя лишь дергается слегка и обратно проваливается в дрему. Миюки хмурится. Он нависает на Фуруей и на пробу тычет пальцем в щеку.
– Эй, подъем.
Фуруя не реагирует. Это немного необычно – Фуруя легко засыпает, но чаще всего так же легко просыпается, если его потревожить. Миюки быстро оглядывает комнату и, не заметив ничего особенного, кроме небрежно поставленной на пол бутылки воды, за которой Фуруя вроде бы и пошел, присаживается возле него и отводит темные пряди с лица, чтобы пощупать лоб. Жара нет, кожа холодная и слегка влажная, наверное, от пота. Миюки морщится. Может, у него обезвоживание?
Он сам не замечает, как начинает осторожно поглаживать Фурую по щеке, пока тот не шевелится во сне и не трется в ответ о ладонь. Руку Миюки словно пронзает током до самого запястья, он слабо сглатывает и пытается успокоить бешено бьющееся сердце.
Что он делает?
Миюки медленно выдыхает, отводит руку и берет с пола бутылку. Несколько секунд он возится с крышкой, затем выливает всю воду прямо Фуруе на лицо. Тот вскакивает мгновенно, растерянно хлопая широко распахнутыми глазами.
– М-миюки-сэмпай… – произносит Фуруя, тревожно глядя на него, но затем веки его начинают слипаться.
– Эй, эй! То, что это я, ещё не значит, что тебе можно отлынивать! – обиженно фыркает Миюки, отвешивая подзатыльник. – Не спать!
Фуруя клюет носом, но вскидывает голову и моргает, протирая глаза от сна и попавшей в них воды.
– Ты чего такой уставший? Сегодня даже не так жарко, – отмечает Миюки по пути к своему ящичку, он достает оттуда запасную бутылку и протягивает Фуруе: – Спишь нормально? Пей.
Фуруя бутылку принимает и делает большой глоток, но от внимания Миюки не ускользает, что он так и не отвечает на его вопрос.
– Не пей так много, стошнит, – отчитывает он, отнимая мгновенно опустевшую наполовину бутылку. – Фуруя, ты не высыпаешься? У тебя круги под глазами.
Это неправда, но уловка срабатывает, потому что Фуруя тут же отводит взгляд.
– Уснуть… было сложно.
Значит, всё-таки дело в этом.
– Почему?
Миюки не готов к тому, что видит, когда Фуруя поднимает на него глаза. Застенчивый взгляд и румянец на бледных щеках – это противозаконно! Нельзя быть таким милым! Пальцы Миюки буквально сводит от едва подавляемого желания притянуть Фурую за ворот рубашки и поцеловать.
– Я очень жду воскресенья, – мягко объясняет Фуруя.
В горле встает ком, руки мгновенно леденеют. О черт, он абсолютно не может облажаться.
– А-а, да… насчет этого… – Миюки прочищает горло, отчаянно перебирая в голове варианты. – Можем перенести на следующую неделю? У нас в субботу игра, и вечером мне нужно будет поговорить с тренером…
Это не совсем ложь – у них и правда важная игра, и перед ней нужно обсудить разные стратегии, но подсознательно Миюки понимает, что ищет оправдания, чтобы потянуть время. Вот бы ещё только он не чувствовал себя при этом так паршиво, съедаемый заживо не вовремя проснувшейся совестью. Но он всегда был не лучшим человеком – а в этот раз это для благой цели! Ну, он сделает эту цель благой.
– Мы сходим на это свидание, обещаю, – говорит он, когда слышит в ответ лишь молчание.
Фуруя медленно кивает, но выглядит куда мрачнее, чем до того. Миюки жестом показывает ему вставать и возвращаться к тренировке, но прежде чем выйти из раздевалки, он ненадолго останавливается.
– Если в предстоящей игре будешь хорошо подавать, можешь получить от меня что-нибудь в награду, – заявляет он, улыбка расползается шире, когда он замечает удивление на лице Фуруи. – У тебя неделя, чтобы подготовиться и впечатлить меня.
***
Есть много вещей, которые Миюки может назвать в своё оправдание, когда в среду не успевает поймать брошенный Фуруей мяч: уже поздно, а днём они все вымотались на тренировках – но Миюки никогда не упускает мяча. Вот почему, когда белый шар с пугающим воем пролетает где-то около его уха, во всем зале воцаряется мертвая тишина: все, занимающиеся там в это время, оборачиваются и смотрят на него в немом изумлении. Черт, да Миюки и сам удивлен больше всех, что допустил такое, даже если голова и была забита другими вещами.
– Миюки-сэмпай… – выдыхает Фуруя, глядя на него широко распахнутыми в ужасе глазами. – Я…
– Не переживай, это моя вина, – преувеличенно беспечно смеется Миюки, но всё же с подозрением прожигает взглядом отскочивший от сетки мяч. – Всё равно ты подаешь слишком высоко. Давай вот сюда. – Чтобы подчеркнуть слова, он опускает перчатку ниже. Он старательно игнорирует устремленные в их сторону взгляды – они потеряют интерес, как только Фуруя кинет ещё раз. – Давай.
Какое-то время Фуруя неуверенно вертит мяч в пальцах, но затем делает глубокий вдох, рука плетью взмывает в воздухе и опускается к самому бедру при броске. В этот раз Миюки специально старается точно поймать все подачи, усилием воли отгоняя прочь лишние мысли – о предстоящем матче и… свидании можно поразмышлять и попозже. Но, по правде говоря, мысли его больше заняты тем, что же делать со свиданием, чем тем, какой порядок питчеров им использовать в игре, и Миюки сам не знает, что чувствует по этому поводу. Свидание точно проще бейсбольного матча, но почему-то он никак не может решить, что там делать, тогда как у него наготове минимум десяток разных комбинаций, которые он хотел бы провернуть на поле.
Возможно, ему стоит провести исследование, порасспрашивать одноклассников, например, какие местечки для парочек у них сейчас популярны.
– Миюки.
Миюки не так легко застать врасплох, но он вздрагивает, когда, уже собираясь уходить и отпустив Фурую, чувствует на плече чью-то руку.
Курамочи смотрит на него с подозрением, небрежно закинув биту на плечо.
– Ты в порядке?
Какое-то время Миюки просто изучает его в ответ.
– Чем обязан таким беспокойством?
– Ты знаешь, чем, – вскидывает бровь Курамочи. – Не похоже на тебя упустить такую подачу.
– А, что ж, я был невнимателен, такое случается, – легко улыбается Миюки.
– Не с тобой, – отмечает Курамочи и тут же морщится при виде расползающейся по лицу Миюки довольной ухмылки. – Ой, заткнись, а!
– Я ничего и не говорю, – Миюки прячет прорывающийся смех за кашлем. – Но всё равно. Я устал, так что пойду к себе, если только ты не хочешь составить мне компанию… в постели?
Курамочи кривится и тыкает Миюки в спину концом биты, игнорируя его возмущенный вскрик. Он выходит с ним из спортзала и идет по дороге к общежитию.
– Ты отвратителен, – ворчит Курамочи, пока они идут рядом. – Поверить не могу, что собирался тебе помочь.
Миюки бросает на него быстрый взгляд.
– Помочь? С чем?
Курамочи хмурится и ежится, будто вспоминая что-то, что предпочел бы забыть, затем, сунув биту под мышку, мрачно, но решительно скрещивает на груди руки.
– Младший Коминато рассказал мне кое о чем, что будет в это воскресенье.
– Воскресенье, значит. И что же это?
– Миюки, – Курамочи почти рычит. – Я в курсе твоего романа с Фуруей, так что незачем так старательно разыгрывать передо мной невинность.
– Никакой это не роман, – Миюки закатывает глаза.
– Но ты сам его пригласил.
Миюки пожимает плечами:
– Возможно.
– Миюки.
Миюки внезапно резко останавливается.
– Что ты хочешь от меня услышать, Курамочи? – понизив голос, спрашивает он, пронзая его предельно серьезным взглядом. – Тебя это никак не касается.
Курамочи встречает его взгляд, не дрогнув даже от такой резкой смены тона.
– Так… ты серьезен на счет Фуруи, – после недолгого молчания произносит он. – На этот раз.
Это же Миюки, так что Курамочи ожидает завуалированный и уклончивый ответ или попытку отшутиться, но вместо этого тот отводит глаза, и на улице слишком темно и не видно, действительно ли щеки его слегка порозовели или это только кажется. Внезапно Курамочи охватывает чувство, что он становится свидетелем чего-то слишком личного.
– Возможно… – тихо отвечает Миюки, неловко потирая шею, после чего вздыхает: – Так к чему ты клонишь?
Курамочи ещё какое-то время наблюдает за ним, затем пожимает плечами.
– Это твой долг – сделать его счастливым, – небрежно бросает он. – Младший Коминато упомянул что-то о белых медведях. Не очень понимаю, почему, но, возможно, ты знаешь.
Миюки не отвечает.
***
Победа в субботу дается им нелегко, но никогда ещё Миюки так не радовался ей. Она точно помогает настроиться на свидание, если бы они проиграли, то, Миюки уверен, что вместо этого сейчас сидел бы в комнате, в бессчетный раз пересматривая запись, а Фуруя, скорее всего, наматывал круги по полю. Но вместо этого он доволен, что их команда растет и неплохо выступает на турнире, даже если и есть ещё некоторые шероховатости, над которыми стоит поработать.
Это его главное беспокойство как капитана, но что касается питчера, идущего за ним по дороге на станцию, то Фуруя медленно, но верно превращается во вселяющего ужас в противников и надежного для команды аса, который подает туда, куда Миюки просит. Хоть он и сказал Фуруе его впечатлить, правда в том, что Фуруе это всегда удается. Он знает, что для первогодки непросто выдерживать давление на горке, но его решимость и жгучее желание подавать так сильны, что даже когда у него возникают трудности, Миюки знает, что может не церемониться и не выбирать слова. На поле он чувствует, насколько тщательно Фуруя старается направить мяч прямо в перчатку, звук и удар отдаются приятным эхом, и крик судьи «Страйк! Бэттер аут!», звучащий вновь и вновь и вновь, радует слух как никогда прежде.
Пожалуй, можно и побаловать Фурую денек – в награду за старания и выдающиеся результаты, и Миюки понимает, что принял правильное решение, когда они подходят к входу в зоопарк, и Фуруя смотрит на ворота с надписью таким очарованно-мечтательным взглядом, что, честное слово, его радость почти осязаема. Миюки усмехается и за руку утягивает Фурую за собой. Он не помнит, когда последний раз был в зоопарке: может, на экскурсии с классом или, возможно, то была экскурсия с классом, которую он прогулял, чтобы посмотреть бейсбольный матч, как знать. Он не считает, что есть какой-то особый интерес в наблюдении за животными, но для Фуруи, очевидно, всё иначе – тот внимательно читает таблички с описанием и после с неподдельным восхищением рассматривает зверей в вольерах.
Приятно видеть Фурую таким и приятно знать, что у него есть и другие интересы, помимо бейсбола. Чего Миюки никак не может сказать про себя.
– Миюки-сэмпай. – Они зашли в контактный зоопарк и Фуруя протягивает ему кролика.
– Хочешь, чтобы я его подержал? – удивленно спрашивает Миюки.
Фуруя кивает, и Миюки неуверенно берет зверька на руки. Он ничего против кроликов не имеет, но это ещё не значит, что он знает, как правильно их держать, так что просто прижимает его к груди и рассматривает мордочку, темные глазки и подергивающийся носик. «А кролики милые», – решает он и рассеянно поглаживает его по шерстке, но тут Фуруя подходит к нему с ещё одним кроликом и пристраивает его Миюки под локоть.
– Эй… хватит уже! – Миюки пытается возражать, когда Фуруя наклоняется к клетке за следующим.
Однако тот пропускает его слова мимо ушей и с намеком протягивает уже третьего кролика. Миюки ужасно хочется зажмуриться и сжать переносицу, только вот руки заняты. Он оглядывается по сторонам, замечает свободную скамейку и со вздохом опускается на неё, усаживая зверьков на колени и слегка придерживая их за загривок, если вдруг вздумают упрыгать.
– Да в чем дело-то? – понемногу начиная раздражаться, спрашивает он, когда Фуруя опускается перед ним и сажает к нему третьего кролика. – Куда столько кроликов?
– Они милые, – просто отвечает Фуруя, не переставая поглаживать того, которого только что принес.
Поразительное сочетание: почти безэмоциональный тон Фуруи и его сияющие счастьем глаза. Миюки следит, как пальцы Фуруи скользят по меху с нежностью и заботой, которой он никогда не наблюдал у него раньше. Миюки сам не замечает, как его рука ложится на волосы Фуруи и взъерошивает темные пряди; Фуруя удивленно моргает и поднимает глаза. До Миюки медленно доходит, что сейчас Фуруя стоит перед ним на коленях и смотрит снизу вверх со смущением на лице – внезапно джинсы кажутся куда теснее, и он закашливается.
– Нам надо, кхем… надо и к другим вольерам сходить, – выдавливает он, стараясь не думать, в каком направлении только что свернули его мысли.
Фуруя послушно кивает и уносит кролика обратно. Миюки глубоко вздыхает, подхватывает ещё двух и, спустя пару секунд, присоединяется к Фуруе в сажании их в клетку.
Это «свидание» становится куда опасней, чем он предполагал.
***
Вольер с белыми медведями они оставляют напоследок и у него же проводят больше всего времени. Фуруя едва не прижимается носом к стеклу, Миюки наблюдает за ним чуть издали со скамьи, куда присел отдохнуть. Через какое-то время Фуруя присоединяется к нему, но внимание его всё ещё приковано к огромному зверю. Пусть смотрит, сколько хочет, решает Миюки, всё-таки это свидание для него, хотя вспоминая, что это свидание, Миюки размышляет, не должны ли они делать на нем что-нибудь ещё.
Он не уверен, замечает ли Фуруя, но всё время, пока они гуляют по зоопарку, он специально прикасается к нему: к плечу, талии, локтю, и на этот раз действительно чувствуется, что они вместе, а не просто ходят рядом, как тогда в океанариуме. Может, ему стоит попробовать ещё более очевидные знаки внимания, но двум парням в общественном месте это не так-то просто сделать.
Миюки бросает на Фурую быстрый взгляд, он скользит по его плечам, спине, наконец, падает на руку, лежащую на скамье в паре сантиметров от его собственной ладони. Как можно более непринужденно Миюки откидывается на спинку и тянется к ней, едва ощутимо касается тыльной стороны, затем, уже смелее, переплетает их пальцы вместе. Что приводит сразу к двум неожиданным последствиям: первое – Миюки чувствует, как заливается краской, и второе – Фуруя даже не вздрагивает.
Вместо этого он поворачивает голову и смотрит вниз на их руки, затем опять на Миюки. И, наконец, следует реакция… но не совсем такой она Миюки виделась. Как легко было бы поддразнить Фурую, если бы он отдернул руку и отвел глаза, но тот, едва заметно покраснев, лишь пристально смотрит на него и медленно наклоняется к лицу. Миюки внезапно понимает, что Фуруя хочет его поцеловать, когда рядом с ними как минимум семь посторонних людей – он останавливает его движение, положив на лоб Фуруи ладонь.
– И что это ты, по-твоему, делаешь? – вздергивает он брови.
Надо сказать, виноватым Фуруя не выглядит.
– Я хотел… поцеловать.
– Оглянись вокруг, Монстрик, – вздыхает Миюки, не зная, смеяться ему или нет. – Это не то, что стоит видеть людям.
– Тогда… позже?
Миюки удивленно моргает, по губам медленно расплывается ухмылка.
– Я правда так тебе нравлюсь?
Возможно, Миюки не стоит задавать такие вопросы, но Фуруя кивает, и внезапно Миюки рад, что они уже сидят. Он тихонько смеется.
– Хочешь ещё немного поглядеть на медведя? Нам скоро пора уходить.
Фуруя молча переводит взгляд к вольеру, и Миюки думает, что тот хочет остаться ещё чуть дольше, когда внезапно Фуруя заговаривает:
– Миюки-сэмпай…
– М-м?
Фуруя поворачивается к нему с серьезным выражением на лице.
– Вы бы хотели сходить куда-то в другое место? – На немой вопрос Миюки он поясняет: – В прошлый раз мы тоже смотрели на животных.
Честно говоря, Миюки думает, что не стоит так удивляться, что Фуруя обратил-таки внимание, что место выбиралось специально для него.
– Что, хочешь пригласить меня на ещё одно свидание? – игриво спрашивает Миюки.
– А можно? – немного помолчав, произносит Фуруя, пронзая Миюки предельно честным взглядом, от которого у того пересыхает горло. – Куда-нибудь, куда Миюки-сэмпай захочет сходить.
Уже второй раз за день в голове звучат слова: «Я правда так тебе нравлюсь?». Умом Миюки это понимает, судя хотя бы по множеству примеров, когда Фуруя доказывал это на деле, но именно в такие моменты он особенно ясно осознает, на сколь высокий пьедестал Фуруя его воздвиг. Фуруя всегда думает о нем в первую очередь, что странно в мире, где это он всегда думает о других прежде, чем о себе: команда важнее капитана, питчер важнее кэтчера. Это Фуруя вечно балует его, а вовсе не наоборот.
– Посмотрим, – отвечает Миюки спокойным голосом, совершенно не отражающим того, что творится у него внутри. Он не знает, что сказать ещё, так что предлагает: – Давай заскочим куда-нибудь перекусить.
***
На обратном пути Фуруя просто лучится счастьем – Миюки мысленно ставит галочку напротив пункта «угостить Фурую канитамой», он неоднократно слышал, как Фуруя бормочет о ней время от времени. На самом деле, Фуруя частенько поминает довольно много блюд, большинство из них родом с Хоккайдо, и Миюки даже подумывал как-нибудь приготовить парочку из них, но в общежитии у них нет своей кухни, так что, если только он не захватит в своё пользование кухню в столовой, от этой идеи пока придется отказаться.
Хотя сделай он это, и Фуруя был бы у него в вечном рабстве, это точно.
Дорога от станции до Сэйдо проходит в атмосфере тихой умиротворенности – закат окрашивает пустые улицы багрянцем, в такое время на них уже нет ни души. День пролетел как-то даже слишком быстро, оставив приятное послевкусие. Ни разу за всё это время Миюки даже не вспомнил о бейсболе, слишком увлеченный наблюдением за Фуруей, наблюдающим за животными. Размышляя об этом забавном факте, он поднимает глаза и пересекается с Фуруей взглядом.
– Ты что-то хотел сказать? – с любопытством спрашивает Миюки.
Фуруя быстро отводит взгляд в сторону – верный знак, что он думает о чем-то, связанном с ними – но затем молча тянется к руке Миюки и сжимает её в своей. Миюки смотрит удивленно, пока Фуруя ждет, не выдернет ли он ладонь. Миюки этого не делает, лишь одаривает его снисходительной улыбкой и, не отпуская руку, продолжает идти. Вокруг никого, так что пускай. Тем более что это свидание, вполне нормально, что Фуруе хочется и таких вещей тоже. Но Фуруя не разжимает пальцы, даже когда они подходят к школьным воротам. Миюки правда стоило бы догадаться, что так и будет, но сейчас он просто благодарен, что рядом не видно никого из других учеников.
– Я сказал, что ты можешь попросить что-нибудь у меня, если будешь хорошо подавать на игре, – говорит он, слегка наклонив голову и уперев руки в боки (после того как все-таки выдернул свою ладонь из руки Фуруи). – Но ты и не спрашивая себе многое позволяешь, м?
Фуруя замирает.
– Значит… я могу просить что угодно?
– В пределах разумного, – пожимает плечами Миюки, подозрительно прищурившись. – То есть никаких отработок подач всю ночь напролет. И ничего, что касалось бы тебя на горке – это решать не мне, а тренеру.
Миюки едва успевает закончить фразу, как Фуруя сгибается в низком поклоне.
– Пожалуйста, встречайтесь со мной, Миюки-сэмпай.
Миюки вздрагивает.
– Но разве мы не уже… – начинает он, но Фуруя перебивает его на полуслове.
– Не просто ходить куда-нибудь вместе, – говорит он и по тому, насколько быстро и гладко он отрезает Миюки все возможности исказить и вывернуть его слова, Миюки подозревает, что всю неделю Фуруя тщательно продумывал свою речь. – Как пара. Будьте моим парнем.
Настолько странно – слышать это от Фуруи, но тут уже никакого недопонимания быть не может. Миюки глубоко вздыхает:
– Уверен, что ты этого хочешь?
Фуруя смотрит на него предельно серьезным взглядом.
– Миюки-сэмпай сказал, про подачи нельзя.
Несколько секунд Миюки пытается переварить услышанное, когда же до него доходит, он складывается пополам от дикого хохота, от которого вскоре начинает кружиться голова. Он больше не знает, что сказать, что он вообще может сделать, потому что Фуруя с ним такой же, как и его подачи – он не жалеет сил, выкладывается на полную и от всего сердца и аккуратно бьет прямо туда, где Миюки открывается ему, не колеблясь и не отступая, пока у Миюки не остается ни шанса отказать пламени, горящему в его льдисто-стальных глазах.
Он хватает Фурую за запястье.
– Идем со мной, – говорит он и утягивает Фурую по направлению к своей комнате, так и не дав ответа.
Фуруя спешит за ним, неловко запинаясь и не успевая за скоростью его шага, но Миюки даже не обращает на это внимания. Он нетерпеливо возится с замком и, едва оказавшись внутри, затаскивает Фурую за собой и прижимает его спиной к захлопнувшейся двери, свободной рукой нащупывая выключатель. Пальцами он опускает подбородок Фуруи, бешеный огонь плещется в зрачках, он упивается смущением, проступившим на лице Фуруи, когда тот осознает, в какой позиции они сейчас оказались.
– Да ты просто монстр, – горячо шепчет Миюки прямо Фуруе в губы, жадно сокращая расстояние между ними.
Поцелуй выходит поспешным и смазанным, но Миюки плевать. Он весь день ждал, чтобы ощутить жар и мягкость его приоткрытых губ. Фуруя отвечает на поцелуй куда изящней, чем раньше, тихий стон вырывается из горла, когда Миюки пробегает пальцами по линии челюсти, проникает языком ему в рот. Фуруя слабо выдыхает имя Миюки каждый раз, когда пытается ухватить ещё глоток воздуха, теряя голову от того, как Миюки раз за разом притягивает его за ещё одним поцелуем, и ещё, и ещё.
Миюки тяжело дышит, отстраняясь. Он чувствует, что пропал – сейчас его не заботит ни необходимость сдерживаться, ни бесконечные круги собственных сомнений, по которым каждую ночь мечутся его мысли. Фуруя хочет его таким, какой он есть, и он даст ему это, и да горит всё синим пламенем.
Он смотрит на Фурую, уголки его губ изгибаются в усмешке.
– Сатору, – мягко шепчет он, едва слышно, но он знает, что Фуруя его услышит.
Фуруя замирает, дыхание сбивается, и яркий румянец заливает всё лицо, спускаясь аж до шеи. Миюки чувствует, как он дрожит под его руками и как бешено бьется пульс под пальцами. Фуруя прикрывает глаза и медленно наклоняется.
Миюки встречает его на полпути.